Незвёздные войны. Как сборная России дралась с дерьмовым настроением людей

Иван Кузнецов cмотрел матч-открытие Кубка конфедераций в одном из московских пабов. И временами сильно грустил.

- Тебе не напоминает это кадры из злобных фильмов про вождей? – спрашивает меня друг.

Мы сидим в Tipsy-пабе на Сущевской, передо мной бутылочка замечательного бельгийского Cuvee de Trolls, на огромном, висящем напротив нашего столика проекторе – Путин. Я заказал бургер с соусом Jack Daniels, и его вот-вот принесут.

Я молчу. Я не хочу отвечать на вопрос, который мне задал друг. Я вообще на много вопросов в последнее время не хочу отвечать. В том числе своих собственных. Потому что мир вокруг и без того стал каким-то невероятно негативным.

Причем в негативе этом, в наплывающем, вовсе не вселенские беды, не массовое горе и даже не глобальное потепление. На нас не упала комета, у нас не разорялся Lehman Brothers, нам войну-то даже никто не объявил. Нет, ничего существенного. Может, тем оно и хуже. Тем, что негатив этот – какие-то глупые, ничего не значащие детали.



Два дня назад российская спортивная пресса взорвалась после того, как журналист «Чемпионата» Дмитрий Егоров взял интервью у водителя автобуса. У водителя, блин, спартаковского автобуса, которого Массимо Каррера уволил. Определенное количество существ в твиттере и так называемом «журналистском сообществе», или как это там пафосно называется, бомбануло. «Раскачиваешь лодку, мразь продажная».

И дело тут даже не в лодке. Дело в том, что не совсем понятно, как в принципе можно бомбить на интервью водителя автобуса. Это так же комично, как бомбить на борщ. Тарасовский.

А еще за день до этого интернет взорвал Владимир Соловьев со своей фразой про участников митинга. «2 процента дерьма». Они обиделись. Люди в России теперь обижаются на обзывательства. Это настолько же глупо, насколько глупо – обижаться на расистские шуточки. Это какой-то бесконечный «Пусть говорят» головного мозга.

Ах да, митинги. 5 тысяч человек в Москве. Меньше, чем ходит на матчи хоккейного «Спартака».

Мелкие, дурацкие детали.

Я молчу, потому что мой ответ – да. Да, мне напоминает. Короля Вортигерна из «Меча короля Артура», чувака из «Звездных войн». Да, меня слегка устрашает этот срывающийся крик «Добро пожаловать в Россию!» Не знаю, правда, кто посоветовал Путину срываться на крик. Мне кажется, ему не идёт. Но это не имеет значения.

Мне несут бургер. Уютный бар, вкусное пиво, бургер. Мой маленький мир, в котором нет места всякому утомительному душному нытью. Я знаю, что этот мир разрушится, если парни в красных футболках сегодня проиграют. Его разорвут войска ворчунов. Они всегда разрывают, когда сборная проигрывает. В последнее время – в принципе, когда сборная.

Рейтинг FIFA, матч с Катаром, Распил-Арена, вода течёт с потолка, 50 миллиардов, подрядчики. Карикатура российского футбола – она неслась сегодня с телеэкранов. Эта негативная энергетика. Когда смотришь на то, как команды готовятся к матчу-открытию исторического для России турнира, а видишь кадры из игры «Зенит – Урал». «Крестовский» ассоциируется с ними.

Наверное, у сборной давно не было более негативного фона для старта турнира. Травма Зобнина, скандальный отъезд Дзюбы, всплывшая утром новость про сгон бюджетников на стадион. Сплошной, всепоглощающий негатив. И единственная моя мысль, почти что мольба, обращенная к парням в красных футболках – это «ребят, спасайте». Пожалуйста, выиграйте. Потому что я не вывезу.

Я не вывезу этого дебильного хайпа после «Прямой линии» про поведение Газзаева, не вывезу новых споров о лимите, не вывезу Бубнова полыхающего. Не вывезу еще одного «мы – говно». Меня так всё это достало. Я отчетливо это понимаю, глядя в экран. Я отчетливо понимаю, что эти ребята, неокрепшие, неочевидные, не сверхтоповые, они не с Новой Зеландией играют. Не с парой бревен из чемпионшипа. Они играют за страну. Натурально за страну. За умы людей. За их дерьмовое настроение. Играют за то, что все эти люди, орущие с утра в твиттере, будут обсуждать сегодня вечером.

К другу приходит девушка. Нет, я не третий лишний. По крайней мере, я стараюсь об этом не задумываться. Она пьет вишневый Timmermans и чисто по-женски мило возмущается, что темпы у ногомяча медленные. У нее, понимаете ли, когнитивный диссонанс после финала Лиги чемпионов. Мой друг пытается ей объяснить, что это российский, матушка его, футбол, и сборная проводит хороший тайм.



В какой-то момент мне надоедает. Мы обсуждаем какие-то бытовые пустяки с работы/учебы, я вспоминаю красивых HR с собеседования, потом дело как-то доходит до Евы Мендес с Оливией Уайлд. Девушка временно уходит на теме голых сорокалетних.

Футбол, так вышло, был лишь малой частью этого вечера. Наверное, за этим люди ходят в бары. За тем, чтобы уменьшить футбол. Из чисто футбольных, борзыкинских вещей, не дававших мне покоя, было «Почему Глушакова нет на подборе?» и «Кто всё-таки выбирал Слуцкому состав на прошлогоднее Евро?!» Но правда в том, что, в целом, мне нравилось. Мне нравилось, как играла наша сборная. Именно поэтому мне так мало есть что о ней сказать.

Вчера вечером я впал в какую-то дикую философскую прострацию и начал размышлять о лете. Что же такого в этом времени года. Что такого особенного. Ведь оно не эмоциональнее весны, оно не новогоднее зимы, оно не депрессивнее осени. Оно какое-то среднее. Неужели всё дело и правда в кремах для загара, девушках в коротких шортиках и бесконечном алкогольном угаре?

А потом я внезапно понял. Лето, оно всегда, абсолютно всегда, со школьной скамьи, давало нам один важный шанс. Шанс, о котором человечество мечтает всю историю существования. Оно давало нам шанс стать другими.

И пусть эти «другие» в нашем убогом представлении было подстричься, похудеть, разжиреть, набить татуху, проколоть ухо, начать пользоваться гелем для волос, найти девушку, но мотив был высокий. Новый я. Новый ты. Новые мы.

Мы уходили на 3 месяца в пропасть и тешили себя иллюзией того, что в сентябре всё станет по-другому. Возвращаясь в школу, а потом и в институт, как-то надменно, через губу перебрасывались фразочками с окружающими. Будто по-новому. Будто что-то изменилось.

Какая глупая, нелепая, инфантильная чушь – измениться за лето. Правда, английский журнал FourFourTwo недавно рассказывал, как Криштиану Роналду 11 лет назад, точно так же, за одно лето, стал мужиком. 3 месяца качался, а потом брутальные партнеры по «МЮ» не узнали тела симпатичного сопляка в рваных джинсах. Это было начало. Начало того человека, которого теперь почитают за машину.

После второго бургера и второй бутылочки пива я окончательно понял, что я хочу от этих ребят с экрана. Чтобы каждый из них поверил в лето. В невозможное. В «стать Роналду». Чтобы каждый из них еще хоть раз, хоть разок, подарил нам тот самый шанс. Из детства. Измениться. Измениться вместе с ними.

Как изменился Смолов пару лет назад, получивший сегодня приз лучшего игрока матча. Как изменился Глушаков за сезон Карреры. Как изменился Джикия после «Локомотива». Как пытается измениться сборная со всеми этими невызовами Кокорина, окончанием карьеры Игнашевича и Березуцких, с костюмчиками серыми. И пусть местами нас ведет неоправданный, рискованный, но важный мотив, этот мотив – это шаг вперед. А шаг вперед – это хотя бы капелька позитива. Хоть Новая Зеландия там напротив, хоть Гондурас. Нам эта капелька – как воздух.

А еще мне хотелось, чтобы включили музыку вместо комментаторов. Потому что в башке у меня вертелось что-то невероятно тоскливое. Там что-то про гниение, атрофию и ритмы тела.

- Мне кажется, сегодня хороший день, - внезапно говорю я.

- Тебе понравились бургеры? – с ухмылкой спрашивает меня девушка друга. Друг смеется.

- Да, – честно признаюсь я. – А еще наши выиграли, – эти слова раздаются минут через пять после второго мяча.

Да, я был уверен, что они выиграют. Спокойно, мощно, без излишеств. На классе.



Нет, эта игра не свела с ума никого в баре. И после финального свистка раздались хилые аплодисменты. Никто не бил стаканы и не обнимался друг с другом. Все подчеркнуто цивилизованно пили. Как-то совсем не по-русски. Я не был уверен, что произошло что-то важное. Но мне так хотелось.

Мой вечер закончился тем, что женщина с балкона дома орала на таджикских дворников. «Валите отсюда, твари конченые! Девять вечера, вы асфальт сверлите, уроды черножопые! Я сейчас милицию вызову!»

Я постарался об этом забыть. Я о многом в последнее время стараюсь забыть. Ведь и правда, иногда что-то нужно пропускать мимо ушей. Даже если это что-то – люди.

Я продолжал верить в то, что сегодня произошло нечто важнее сверла, долбящего асфальт в девять вечера. Важнее фраз журналистов, важнее соплей в твиттере, важнее крика Путина и того, с чем это ассоциируется.

Что-то безумно важное – с российским футболом. Может, переломное. Может, я и не прав. Но ведь 11 лет назад и Криштиану понятия не имел, к чему начинает идти.